Когда речь заходит о социальных науках, приходится признать, что это науки «постфактум»: вначале мы приобретаем практический опыт в той или другой социальной сфере, а уже потом получаем возможность анализировать, систематизировать или обобщать его. Даже такие гениальные футурологи как канадец Маршал Маклюэн (глобальная деревня) и американец Алвин Тоффлер (демассифицированные медиа), предсказавшие в 70-80-х годах двадцатого столетия грядущие перемены в системе коммуникационных технологий, ставших привычной частью окружающей нас реальности, не могли предусмотреть эффекты, производимые новыми технологиями на общество; причем, изменения эти происходят так стремительно, что угнаться за ними практически невозможно. На данный момент мы имеем дело только с первым поколением, родившимся в эпоху Интернета и мобильной телефонии. Тем не менее, наша жизнь, способы общения, каналы получения информации совершили стремительный скачок.
Наши мобильные телефоны из банального средства беспроводной связи трансформировались в сложнейшее электронное устройство, способное совмещать столько функций, сколько не под силу осмыслить рядовому пользователю. Развитие социальных сетей полностью изменило механизмы взаимодействия между индивидами. Во всем этом, естественно, есть и положительные, и отрицательные стороны.
В 2003 году А. Г. Беспалова, Е. А. Корнилов, А. П. Короченский в своей книге «История мировой журналистики» писали:
«По прогнозам, к 2004 г. средний американский пользователь будет проводить в Сети по четыре часа в сутки. К началу 2000 г. германские пользователи Интернетом находились в Сети в среднем более полутора часов в сутки. Постепенный рост продолжительности пребывания в Сети приводит к усилению конкуренции Интернета с телевидением.
Поскольку ресурсы свободного времени зрителей не безграничны, их обращение к Интернету сопровождается сокращением продолжительности теле-просмотров». В 2017 году пользователи Интернета посредством мобильных устройств могут быть подключены к сети круглосуточно и получать всю необходимую информацию вне зависимости от места нахождения. Телевидение отошло далеко на задний план, превратившись в медиа-средство старшего поколения. Однако, не все так просто.
Информационное пространство Интернета не имеет практически никаких ограничений – ни географических, ни временных (за исключением тех государств, где пользование сетью ограничено или запрещено), и каждый из нас с его помощью является членом глобального сообщества. В принципе, явление это – положительное, однако, уже можно проследить и конкретные негативные последствия, заслуживающие внимания ученых.
Как преподаватель высшей школы с большим стажем я попытаюсь выделить основные проблемы, ставшие результатом преимущественного потребления молодежью глобальных демассифицированных медиа.
Начнем с того, что практически всю информацию подавляющее большинство молодых людей получают через социальные сети. В Грузии наибольшей популярностью еще до недавнего времени пользовался Фейсбук – многоплановая платформа, вмещающая по своему формату практически все известные функции. Как пример могу привести ситуацию, когда использование закрытой учебной группы как ресурса намного эффективнее, чем система электронного обеспечения учебного процесса нашего университета.
Студенты получают информацию о заданиях, загружают работы, имеют доступ к ссылкам по учебным материалам, обсуждают проблемы и организационные вопросы. Тут же имеется возможность публиковать различные дополнительные материалы по теме. По их единодушному мнение, учебная группа на Фейсбук намного удобнее учебного сайта, потому что «туда надо заходить специально, а на Фейсбуке они и так все время» (цитирую дословно – И. Г.)
Все это прекрасно, но социальные сети настолько упростили технику общения, что при помощи «эмоджи», «смайликов», «меме», «гифов» и других «готовых» знаков коммуникации, молодые люди могут выражать чувства и даже мысли без необходимости облекать их в слова. Благодаря постоянному доступу к Интернету и возможности выходить в прямой эфир в социальных сетях, отпала необходимость написания даже самых малых примитивных текстов – «постов», т.е. «автор» выкладывает видео или фотографию, а аудитория реагирует на них с помощью значков. Еще более упрощенной коммуникационной техники требует от пользователей обогнавшая по популярности Фейсбук сеть Инстаграм, где и вовсе не надо ни читать, ни писать. Практически вся новостная лента состоит из фотографий и картинок.
Озадачивает и тот факт, что характерную тягу молодежи к путешествиям сейчас более всего мотивирует возможность заснять красивые кадры и получить как можно больше «лайков» в социальных сетях. Не хочу быть слишком пессимистичной, но, по-моему, от алфавитного письма мы постепенно вновь возвращаемся к подобной египетским иероглифам семи-перманентной коммуникации: среди студентов все чаще попадаются такие, кто путает схожие по начертанию буквы не только иностранных, но и своего родного алфавита. Естественно, что техника чтения у этого поколения находится на низком уровне.
Опять же, чтобы не создавалось впечатление, что молодежь полностью безграмотна, нужно отметить, что читающих, образованных и многосторонне развитых студентов много, но в процентном соотношении преобладают читающие мало и по принуждению. Что и говорить, по сравнению с поколениями родителей и дедушек и бабушек, молодежь отстает в уровне образованности, хотя и превосходит их по объемам потребляемой информации.
В условиях распространения новейших сетевых коммуникационных технологий, когда медийная «демассификация» трансформировалась в индивидуализацию, и потребитель сам формирует свое информационное меню, возникает вопрос: что входит в это самое меню, ведь «активное коммуникационное поведение требует от реципиента подготовленности к пользованию обширными информационными ресурсами, к адекватной самостоятельной оценке и переработке медийного содержания».
Это явно не под силу молодому человеку, не имеющему соответствующего возрасту набора систематизированных знаний и затрудняющемуся прочитать 2-3 страницы подряд. К сожалению, процесс формирования информационного интереса молодого поколения находится вне сферы внимания как образовательной системы, так и в большинстве случаев и семьи, т.е. формирование информационного интереса, навыки отбора и критической оценки медиа-продукта, воспитание гражданина данного государства, развитие национального самосознания среди молодежи практически остались вне зоны досягаемости.
Мы уже имеем налицо большой молодежный сегмент электората, который не просто не интересуется политическими процессами в стране, уже не говоря о предвыборных программах кандидатов и партий, но и при желании не способен вникнуть и осмыслить тексты этих программ. Средства массовой информации, потерявшие аудиторию в пользу Интернета, уже неспособны оказывать какое-либо ощутимое воздействие на формирование общественного сознания.
Я провела блиц-опрос среди студентов отделения журналистики (к сожалению, у меня нет точной статистики). На вопрос, как часто они смотрят телепередачи, в группе из 34 человек только 2 ответили, что систематически смотрят информационные выпуски. Научно-популярные передачи не смотрит практически никто, местные телевизионные ток-шоу смотрят только в том случае, если они резонансные, и то в онлайн режиме, после того, как услышат о них или прочтут комментарии в социальных сетях.
Среди самые главных событий прошедшего года, о которых они читали/смотрели сюжеты, подавляющее большинство студентов назвали историю о том, как дочь популярной грузинской актрисы выпала из окна 8-го этажа и осталась жива, и дело об убийстве мужа и малолетнего сына жительницей Тбилиси, т.е. если политические и социальные процессы проходят за горизонтом сознания студентов-журналистов, какой социальной активности гражданского общества можем мы ожидать уже в ближайшем будущем?
Благодаря неограниченному доступу к Интернету, молодые представители малых по численности народов перешли на преимущественное потребление продуктов глобальной поп-культуры – сериалы, реалити-шоу, музыкальную продукцию. В одном из опросов, студентам предложили назвать популярных исполнителей соседних с Грузтей Азербайджана и Армении. В опросе приняли участие 123 студента разных курсов.
108 из 123 не смогли назвать ни одного актера, 113 не смотрели ни одного фильма производства студий соседних стран. Тем не менее, практически всем было знакомо семейство Кардашьян, 6% ответивших назвали Ким Кардашьян как армянскую актрису, 12% решили, что она представитель армянского шоу-бизнеса, остальные знали Кардашьян, но не внесли их в опросник, так как понимали, что они представляют США, а не Армению.
Двое из отвечавших в качестве представителей армянского шоу-бизнеса назвали Гарика Мартиросяна, еще двоим была знакома группа System Of A Down. То есть, благодаря глобальным медиа, американка армянского происхождения Ким Кардашьян, американская группа System Of A Down, в состав которой входят этнические армяне, и представитель российской эстрады Гарик Мартиросян знакомы нашей аудитории, в то время, как информации о культурной жизни наших непосредственных соседей у аудитории практически нет.
Впрочем, у сегодняшних студентов весьма смутное представление и о собственных истории и культуре. Практически за одно поколение потребителей Интернета весьма ощутимо снизился уровень знания собственного культурного контекста. Значительная часть молодежи более ассоциирует себя с глобальными культурными ценностями, чем с национальными. И это проблема не только Грузии.
Не могу не привести пример, когда моя дочка попросила своих однокурссников-эстонцев учить ее эстонскому языку. «Зачем, ты нигде не сможешь применить свои знания, это же вымирающий язык», — искренне удивились те. Молодежь весьма прагматично оценивает «полезность» тех или иных знаний, в результате, освоение языков международного общения среди приоритетов намного опережает изучение родных языков как «малопригодных». Как результат уже проявилась и еще одна весьма серьезная проблема – обеднение словарного запаса.
Глобализация информационного пространства практически вывела малые культуры из конкурентной борьбы. Как может, к примеру, грузинская киноиндустрия соперничать с продукцией Голливуда, где бюджет одного фильма превышает бюджет нашей страны? Если раньше дети смотрели мультипликационные и художественные фильмы национального производства и таким образом впитывали родной язык и элементы родной культуры, то теперь представления о мире они черпают из японских и американских мультфильмов, что мало способствует развитию речи и обогащению словарного запаса.
То же самое происходит и на всех последующих этапах – потребляемые медиа-продукты не только не способствуют постижению собственного языка, но и часто подменяют его в виде барбаризмов даже в тех случаях, когда в родном языке есть слова, абсолютно идентичные по значению. Довольно часто я предлагаю студентам журналистские тексты, пересыщенные иностранными словами и прошу отредактировать их, заменив барбаризмы на грузинские слова.
Как правило, выполнение такого задания заканчивается искренним удивлением – оказывается, что все то же самое можно было сказать и на грузинском. Если проследить эту цепочку – с самого раннего возраста дети не потребляют медиа-продукты на родном языке, мало читают, из-за постоянного «сидения» в Интернете мало общаются, речевые навыки не получают достаточного развития.
Не могу не вспомнить свои недавние занятия летнего семестра с тремя студентками, не получившими проходного балла за семестр. Во время лекции приходилось часто останавливаться и адаптировать материал – девочки просто не понимали, о чем шла речь. В результате, мы брали учебный материал и по очереди читали его вслух. Только одна из трех читала бегло. Во время чтения мы выписывали незнакомые слова с тем, чтобы дома узнать их толкование.
На следующий день слушатели курса должны были пересказать выученный материал, а затем уже применить полученные знания в упражнениях – анализировать, редактировать, корректировать журналистский текст, а также предлагать свои варианты. В группах, где более 30 человек, проводить занятия по такой схеме невозможно. Все три студентки успешно завершили курс с приблизительно одинаковым результатом (62-63 балла из 100).
В отзыве о курсе они написали, что это был самый понятный (!) предмет из всех, которые они изучали в течение четырех лет, а на вопрос, какие из полученных знаний они считают самыми ценными, все три ответили, что они узнали много новых слов и поняли смысл тех, которые часто слышали, но не знали, что они значат. Если оценивать эти достижения по таксономии Блума1, в результате 36 часов занятий нам практически удалось подняться до третьей ступени. Тут возникает очередной вопрос: каких результатов можно было бы достичь с нашей смышленой молодежью, если бы недостаток словарного запаса не тормозил их?
По итогам 2016-2017 учебного года в Грузии получить аттестат зрелости не смогли 11 тыс. выпускников из 48-ми ( 22% по сравнению с 12% за 2012 год). Вступительные экзамены в вузы отсеют еще определенную часть абитуриентов. Это значит, что в подавляющем большинстве ВУЗов не то что не будет конкурса, будет недобор, следовательно, места в аудиториях займут все абитуриенты, преодолевшие минимальный рубеж. Большинство из них через четыре года получит диплом бакалавра и сможет приступить к трудовой деятельности, и это тоже не располагает к оптимистичным прогнозам.
Интернет – великое благо, но, по-видимому, мы еще не умеем направить его неограниченные ресурсы на благо просвещения и повышение культурного и интеллектуального уровня молодежи. В условиях глобализации эти проблемы наиболее остро встают перед государствами с малочисленным населением и представителями этнических меньшинств, и хотя первые тревожные сигналы уже налицо, в нашей стране пока еще не существует инструментария, нацеленного на укрепление и сохранение национальных ценностей, в первую очередь — грузинского языка.
Автор Ирина Гвинерия